Вот так выживаешь: три сигаретки есть до рассвета,
Размытый твой силуэт на стеклах немытых чуть больше месяца.
И как-то уже безразлично, что станет потом с планетой,
Когда ты решишь отравиться. Или повеситься.
И вдруг понимаешь, что каждый, когда-то встреченный,
Тобой был придуман, и расчленен, умерщвлен, только призраки появляются.
И все эти сказки, про то, как потом отразится весь алкоголь на печени -
Всего лишь легенды. И лично тебя они не касаются.
Нет печени. Так же, как правды. Как всяких понятий и всяких смыслов.
Как связей, которые стали прочней, по легендам, снова же.
Ты вроде бы здесь, а на самом деле в своих же мирах зависла,
И как-то нелепо ждать к лучшему перемен и какой-то помощи.
Ни врач, ни любовник, ни кот, ни букварь тебе там не помогут,
Напрасно искать то, чего просто нет в природе. Но, между тем,
Во сне ты все ишешь руки, все рыдаешь, все шепчешь немому Богу,
А он истуканом стоит, что ему до твоих проблем?
И дело, конечно, не в слабости, не в отчаяньи, просто Вера,
Которая нагло селилась в душе, вила гнезда, рожала птенчиков,
Ушла, улетела, уехала, стала жертвою браконьеров,
А ты здесь осталась. С котом, шифоньером и сумкой клетчатой.
Вот так выживаешь: нет сна, он теперь стал почти что кладом.
Смотреть только вверх позволяешь себе, чтобы не решиться
Остаться в той пустоте, что тебя обступила и давит в затылок взглядом,
И ты уже, в принципе, рада бы с нею слиться.Вот так выживаешь: три сигаретки есть до рассвета,
Размытый твой силуэт на стеклах немытых чуть больше месяца.
И как-то уже безразлично, что станет потом с планетой,
Когда ты решишь отравиться. Или повеситься.
И вдруг понимаешь, что каждый, когда-то встреченный,
Тобой был придуман, и расчленен, умерщвлен, только призраки появляются.
И все эти сказки, про то, как потом отразится весь алкоголь на печени -
Всего лишь легенды. И лично тебя они не касаются.
Нет печени. Так же, как правды. Как всяких понятий и всяких смыслов.
Как связей, которые стали прочней, по легендам, снова же.
Ты вроде бы здесь, а на самом деле в своих же мирах зависла,
И как-то нелепо ждать к лучшему перемен и какой-то помощи.
Ни врач, ни любовник, ни кот, ни букварь тебе там не помогут,
Напрасно искать то, чего просто нет в природе. Но, между тем,
Во сне ты все ишешь руки, все рыдаешь, все шепчешь немому Богу,
А он истуканом стоит, что ему до твоих проблем?
И дело, конечно, не в слабости, не в отчаяньи, просто Вера,
Которая нагло селилась в душе, вила гнезда, рожала птенчиков,
Ушла, улетела, уехала, стала жертвою браконьеров,
А ты здесь осталась. С котом, шифоньером и сумкой клетчатой.
Вот так выживаешь: нет сна, он теперь стал почти что кладом.
Смотреть только вверх позволяешь себе, чтобы не решиться
Остаться в той пустоте, что тебя обступила и давит в затылок взглядом,
И ты уже, в принципе, рада бы с нею слиться.