Изначально я влюбилась в голос...
Нет, не в слова, не в напористые интонации и даже не в ломкую мелодику...Именно в голос.
В голос, который стал практически осязаемым который повисал в воздухе, как густой кисель влажного осеннего утра...
Он позвонил мне несколько месяцев назад и упругими, тщательно взвешенными словами сказал, как жаждет встречи со мной. Сказал, что часто видит меня по-утрам, когда я выгуливаю своего шального, невоспитанного пса. Я была заинтригована. Как любая женщина я охотно и с легкостью включилась в опасную, пахнущую соблазнительной ванилью игру.
Он звонил часто, даже фанатично часто, но я поощряла его звонки тонкими вздохами и серебристыми колокольчиками взлетающего в неба смеха. Я вызывала в сознании придуманный мною образ и пыталась сростить его с велюровым, трепетно гулким голосом...Я ждала встречи, но не торопила его, потому что понимала, что нам некуда спешить. Он медлил. Иногда мне начинало казаться что мой роман с голосом обречен навечно остаться таковым. Однако, вскоре он попросил меня приехать к нему.

Была осенняя уныло-торжественная ночь. Холодный ворот пальто пах любимой лавандой и приглушенным ароматом сигарет. Я приехала по указанному адресу и несла пульсирующее сердце в ладонях, поднимаясь на шестой этаж. Дверь была открыта. Я вошла. В комнате грели свечи, он сидел в объемном уютном кресле спиной ко мне. Не оборачиваясь он предложил мне сесть и налить себе шампанского. Я не люблю шампанского, предпочтение и душу отдаю напиткам покрепче, но я уступила и послушно выполнила его просьбу.
"Дело в том..." - его голос проникал под тугой воротник водолазки и ласково и ненавязчиво щекотал шелковую поверхность истомившейся кожи. Он развернулся в кресле и я медленно подняла на него глаза. Он был в маске. Я немного испугалась, но нарастающее возбуждение прогнало страх и я всем телом подалась вперед чтобы вникнуть в прорези для глаз, чтобы вникнуть в суть человека, ставшего для меня манией, страстью, желанием.
"Я не могу снять маску" - сказал он - "Но это будет нечестно по отношению к тебе."
"Так сними ее" - едва уловимо, летним ветерком прошелестела я, в нетерпении вонзая ногти в податливость влажной ладони. Он медленно снял маску и поднес свечу к своему лицу. Я вскрикнула, к счастью глубоко внутри, внешне же я осталась абсолютно спокойной. Если бы комната была освещена более интенсивно, он обязательно заметил бы что мои зрачки расширились и заняли всю радужную оболочку.
Его лицо было обезображено.
"Это долгая история - сказал голос и я уловила легкую дрожь волнения в интонации - Я ...Это несчастный случай, меня облили кислотой, и я ...сгорел, как видишь..."
Страшная гримаса на секунду обезобразившая его и без того безобразное лицо была расшифрована мной как былая улыбка. Передо мной сидел живой человек с мертвым лицом.
"Тебе решать" - сказал он.
Малодушие...Вот в чем меня обвинят многие. Но вы, что бы сделали вы? Я тоже плачу под голливудский сентиментализм и горячо твержу себе о благородстве. Но я не готова стать поддержкой и опорой чудовищу, что бы там не говорили про его душу, про его доброту и великодушие.

Я живая, я делаю ошибки, я не стремлюсь к совершенству, потому что понимаю, что мне не достичь его...Я не оправдываюсь. Я рассказываю.



Я вышла из дома через минуту. Зябко пряча лицо в приподнятом вороте я неосознанно провела рукой по своему лицу. Гладкое...Гладкое...Гладкое, как моя жизнь...Моя жизнь гладкая...И я люблю ее такой....